Вчерась постом не вышел, извиняйте.

С утра приехали новички, или чечако, у кого-то произошло временное выпадение из игры, а у кого-то, наоборот, резкое погружение в. Все стали знакомиться с новоприбывшими, а меня отвел в сторону кабатчик и предложил «гешефт» в виде совета, где искать золото — возле пруда, где мы набирали воду. Сторговались на том, что пятнадцать процентов найденного там я отдам ему.

Забегая вперед: его совет мне не пригодился, но дал толчок пойти и таки поискать золота, да и у костра мне кто-то сказал, мол, чего сидишь, по весне бодро бегал, а сейчас приуныл. Выпив для бодрости чая, отправился в путь к пруду. Новички разбрелись кто куда, но почему-то не вниз поляны, к воде, а наверх — к холмикам и лесу.

Я подумал, тем лучше, и пошел бродить один, захватив с собой лопату. О ней надо сказать отдельное слово: кто-то привез с собой настоящие, большие лопаты, а мне было неохота тащить такую, и я взял небольшую игрушечную, но металлическую лопатку, которая почти помещалась в карман и совсем не мешала.

По пути к пруду я заглянул на участок вспаханной в поле земли в поисках золотой руды, верного знака, что под землей в этом месте будет, или когда-то было, золото; и когда увидел длинную цепочку, а где-то и целую россыпь руды, у меня забилось сердце в предвкушении момента, когда я смогу докопаться до того, что скрыто под ней. Уж если золото понарошку вызывает такие эмоции, какой шквал должно было вызывать настоящее? Не зря на север шло столько народу, и не зря это назвали лихорадкой.

Оставив пашню позади и для верности оглянувшись — вдруг кто следит или подкрался — медленно, смотря под ноги, пошел к пруду. Там удача мне не улыбнулась: вокруг воды была сплошь не рассыпчатая земля, а липкая, слегка потрескавшаяся и явно нетронутая глина. Измазав обувь, пришлось пойти в сторону ключика отмываться и соскабливать куски грязи с сапог, после чего я поднялся по крутой тропинке на дорогу обратно в город: нужно было вернуться и застолбить найденный участок на пашне.

Не прошло и минуты, как неподалеку я увидел спину удаляющегося человека. И не случайно мне показалось, что это был мастер, потому как это он и был. Быстро оглянувшись, я подбежал к одинокому дереву, от которого он явно шел, и нашел там нечто: куртку и сапоги, лежащие на земле. Было очевидно, что это труп, чей, пока было непонятно. Еще раз оглянувшись и не заметив никого вокруг, я заметил торчащую из рукава записку и вытащил ее. Проглотив текст за пару секунд, понял — вот оно! Это действительно был труп бедняги-старателя, которого, по-видимому, задрал по дороге в поселок медведь. В записке, написанной его рукой, говорилось, что он нашел много золота и пометил место на дороге, где оно закопано, дощечкой. Будучи человеком честным, я сложил записку и положил ее обратно в рукав, но на этот раз поглубже, чтобы ее никто случайно не нашел.

Это был мой час! Кровь застучала в висках, и я бегом побежал по дороге, откуда он пришел, оглядываясь по сторонам. Дойдя до границы полигона и ничего не заметив, вернулся обратно, и — о чудо! — заметил дощечку, лежащую поперек дороги. В полуметре от нее я нашел раскопанный дерн, заглянул под него и увидел блеск золота. В висках застучало еще сильнее, и я снова оглянулся. Слегка трясущимися руками я положил дерн обратно, поднял и отбросил дощечку в сторону. Теперь можно было расслабиться. Я улыбнулся себе под нос и пошел назад к телу.

Около него я увидел Голди, которая подозрительно на меня посмотрела. Вместе мы покумекали и решили, что надо бы сходить за мастером и уточнить, что же мы видим: труп или просто кучу одежды? Тут подошли еще и древний еврейский шаман с мальчиком-беспризорником, но их тело особо не заинтересовало, они отошли в сторону, а потом и вовсе направились в город. Я возблагодарил богов, что мы не очень тщательно обыскивали тело: записка из рукава не выпала, я поспешно вытащил ее за спинами индейца и мальчика и засунул себе в карман. Выдохнул. Теперь можно было успокоиться: мое золото от меня уже никуда не денется.

Поскольку Голди и индеец ушли в город, делать мне было особо нечего, и я, согревая ноги, прошелся по округе. Не далее как в трех метрах от тела, буквально на обочине дороги я, к своему изумлению, увидел рассыпанный золотой песок, а рядом с ним россыпь золотой руды. Не было никакого сомнения, что я за полчаса нашел свой третий участок, и ни один из них не был настолько близко к пруду, чтобы делиться найденным с кабатчиком. Сердце мое пело.

Когда вернулась Голди, сообщив мне, что это все же был труп, мы решили, что нужно доставить его в город, перекинули рукава куртки через плечи и отправились. Быстро сдав труп властям и священнику, мы разошлись, а я попросил у мастера бумажки для столбления участков, но был послан в сторону стоящей на земле печатной машинки, мол, печатай сам. Пару минут потупив над клавишами и разобравшись, как переводить строку и менять регистр, я настрочил себе три заявки и отправился в лес за пятнадцатью осиновыми кольями; по правилам полагалось столбить участок четырьмя кольями по сторонам и одним в центре.

Посмотрев на часы — была половина двенадцатого — я отправился покорять Север. Со мной увязался Иеремия, видимо, хотел убедиться, что возле пруда я нашел именно тот участок, который следовало. Первый участок я стал столбить возле одинокого дерева, и Иеремия не преминул отпустить мне совет, недо’ого, всего пять долла’ов: раздвинуть границы участка подальше. Впрочем, снова забегая вперед, этот совет мне тоже не пригодился, поскольку жена коммиссара, а по совместительству мастер, указала мне сдвинуть границу туда, где я ее ставил изначально.

Затем мы отправились на раскопанное поле, где кабатчик порывался было дать еще пятнадцатипроцентных советов, но на этот раз я был неуклонен. На третий участок он со мной уже не пошел, а вместо этого отправился, повесив голову, в сторону пруда: видимо, искал то место, о котором сообщил мне. Да, чуть не забыл! Когда мы еще столбили первый участок, мимо проходил индеец и сболтнул, что есть еще один участок возле границы полигона, между березой и осиной. К сожалению, его я до конца игры так и не успел раскопать.

Радостный от того, что сумел стряхнуть надоедливого Иеремию, против которого в моем арсенале не было оружия, я отправился на третий участок, тот самый, помеченный дощечкой. Чуть не доходя до него, я по обыкновению оглянулся, но ничего не заметил. Дойдя до места, я обратил внимание, что напротив прикопанного дерна, на другой стороне дороги уже был застолблен и выкопан один участок. Что ж, эка невидаль, подумал я, и приподнял дерн на «своем» участке.

И провалился в пучину отчаяния.

Продолжение следует.

Current music: Indignu — [Fetus In Fetu #07] Rafaela